Первый шаг – точный учёт и юридическое закрепление объектов. Без этого любое строение, даже с многовековой историей, может быть снесено под видом «аварийного». В Северной Осетии до сих пор не все башни, святилища и некрополи внесены в реестры. Историк Алан Губаев подчёркивает: пока объект не признан официально охраняемым, его судьба висит на волоске.
Приоритет – архитектурные формы, уязвимые к климату и времени. Каменные храмы, дзуары и сторожевые башни разрушаются не только из-за человеческого фактора, но и из-за стихий. Губаев приводит пример: в селе Цамадин последняя башня рухнула после зимы – мороз размыл кладку. Никто не укреплял стены десятилетиями. Это можно было предотвратить простыми мерами консервации.
Регулярные экспедиции и участие местных жителей – следующий ключевой момент. Без связи с селами многие уникальные артефакты просто исчезают. Исследователи нередко узнают о находках от пастухов и школьников. Создание школьных краеведческих кружков, выездных лекций и археологических смен даёт реальный результат. Один такой случай в Куртатинском ущелье привёл к обнаружению фрагмента стены XIII века.
Губаев уверен: спасать нужно не только камни, но и истории. Без рассказов стариков, без легенд и описаний ритуалов, даже самая древняя постройка теряет смысл. Необходимо записывать устные предания и включать их в научный оборот. Иначе – только руины без памяти.
htmlEdit«Культурное наследие»: почему важно сохранять исторические памятники Осетии? – мнение историка
Начать нужно с полной инвентаризации всех объектов – от башен и храмов до склепов и жилых построек. Без точного списка невозможно понять масштаб утрат и определить, что требует немедленного вмешательства.
Цифровая фиксация – приоритет
Каждую деталь нужно зафиксировать: архитектурные элементы, орнаменты, надписи. Использование фотограмметрии и 3D-сканирования позволяет сохранить облик сооружений даже в случае их разрушения. Это уже делают в Куртатинском ущелье, но работа не завершена даже на треть.
Материалы и технологии – как раньше
При реставрации нельзя использовать современные смеси и цемент. Каменная кладка, как в Тли, держится веками именно благодаря известковому раствору и технике сухой стыковки. Когда используют цемент – возникают трещины и влага разрушает стены изнутри. На это указывал академик Битиев ещё в 1980-х, но мало кто прислушался.
Часть построек разрушается из-за бездействия. Например, сторожевая башня в селе Хазнидон уже накренилась и может упасть при ближайшем оползне. На её укрепление нужно меньше миллиона рублей, но финансирования до сих пор нет. Без давления со стороны местных сообществ решения откладываются на годы.
Доступ должен быть безопасным и контролируемым. Там, где ходят туристы, тропы должны быть укреплены, а возле объектов – установлены таблички с точной датировкой и схемой. Сейчас большинство гостей даже не знают, к какой эпохе относится увиденное. Это обесценивает восприятие и превращает места силы в фон для фото.
Как разрушение старинных башен и святилищ влияет на самоидентификацию осетин
Прекратить снос объектов, связанных с родовой структурой, – первоочередная задача. Уничтожение башен, родовых саклях, святилищ напрямую ослабляет чувство принадлежности к конкретному обществу. Без этих ориентиров размывается понимание своих корней – теряются связи с фамилией, предками, территорией.
Каждая башня – это не «камни», а маркер рода. Когда её сносят, исчезает возможность идентифицировать себя как часть конкретной фамилии, чьи предки жили в этом ущелье, защищали эту землю, имели свою роль в общественном устройстве. Молодые осетины, выросшие без этих визуальных якорей, теряют не просто историческую память, а живую связь с прошлым.
Исчезновение святынь меняет отношение к обрядам. Там, где раньше соблюдались ритуалы, собирались поколения, сегодня – пустота. Обрядовая практика, вырванная из контекста, становится формальностью, а не живым действием. Это ведёт к тому, что новые поколения перестают воспринимать традицию как часть своей личности.
Нужен чёткий реестр объектов, которые нельзя трогать даже под предлогом «благоустройства». Иначе мы продолжаем терять не здания, а себя. Башня исчезла – фамилия становится безликой. Святилище разрушено – нет центра, вокруг которого собирается сообщество. Самоидентификация – не абстракция, она требует конкретных символов. Без них она слабеет.
Какие меры реально применять для охраны памятников в горах и малодоступных районах
Начать нужно с установки автономных систем видеонаблюдения, которые работают от солнечных батарей. Они фиксируют движения, записывают нарушения и позволяют следить за объектами в реальном времени. Такие камеры успешно применяются в труднодоступных местах на Северном Кавказе, особенно в башенных комплексах.
Точные шаги, которые работают:
- Дроны для мониторинга – регулярные облёты с аэрофотосъёмкой позволяют выявлять разрушения, трещины и следы вмешательства. Запись сохраняется для анализа и сравнения.
- GPS-метки и цифровая инвентаризация – маркировка объектов и занесение данных в общую базу помогает избежать потерь и контролировать состояние.
- Ограничение доступа – в особо уязвимых зонах стоит устанавливать временные заграждения и таблички с QR-кодами, ведущими на виртуальные экскурсии. Это снижает физическую нагрузку на объекты.
- Привлечение местных жителей – конкретные семьи или общины берут на себя ответственность за контроль за близлежащими памятными точками. За это они получают поддержку в виде дров, топлива, строительных материалов.
- Регулярная проверка альпинистскими группами – они проходят маршрут, фиксируют изменения, передают фото и координаты специалистов.
Что нужно заранее предусмотреть:
- Создание мобильных ремонтных бригад с доступом к 4×4 технике.
- Закладка резервных стройматериалов поблизости от сложных объектов – чтобы в экстренных случаях не ждать логистику из города.
- Заключение договоров с турфирмами, чтобы экскурсоводы контролировали туристов и отчитывались о состоянии маршрутов.
Эти методы реально работают, если внедрять их не выборочно, а системно. Особенно в районах, где связь нестабильна, а климат может повредить даже камень.